Уже первые дни войны показали, что фашистские стратеги ошиблись: “пятой колонны”, как таковой, в СССР не оказалось, хотя кое-где местное население встречало немцев доброжелательно. Но это единичные случаи. Было же другое — буквально сразу после перехода советской границы немцы увидели, что на их пути не только регулярная Красная армия, но и встает народ.
Первые выстрелы
Сегодня не просто установить, когда именно прозвучал первый народный выстрел в захватчиков. Но не в этом суть. У Эдуарда Болеславовича Нордмана, одного из организаторов партизанского движения на Пинщине, есть все основания считать, что первым начал боевые действия отряд В. Коржа. Он был создан к исходу 22 июня 1941-го, а первый бой провел через 6 дней — 28 июня. Эдуард Болеславович сражался в тылу врага 1119 дней — рядовым, командиром отделения разведки, заместителем комиссара отряда и бригады по комсомолу. На его боевом счету 9 пущенных под откос эшелонов и бронепоездов, десятки операций, о которых на Полесье ходили легенды. К его помощи в рассказе о партизанском движении мы и будем прибегать.
В том первом бою партизаны Коржа взяли в плен экипаж танка. Одному из немцев девушка подарила альбом и просила его записывать все увиденное на войне. Это и делал В. Корж, которому достался этот трофей. Вот его пометки первых дней.
“4 июля. Бой у деревни Галево. Немцев убито человек 20. Наш — убит один, трое ранены.
17 июля. Группа Воронова у деревни Юрковичи из засады уничтожила четырех немецких мотоциклистов.
5 августа. Из засады подбита штабная автомашина, сожжено 2 мотоцикла. Уничтожено 15 фашистов. Трофеи — 12 винтовок.
21 августа. Из засады в 4 км от райцентра Ленино уничтожили коменданта и офицера. Трофеи — 2 автомата, 240 патронов, 2 гранаты, пистолет, ракетница”...
...На фоне огромного сражения, развернувшегося от Баренцева до Черного моря, эти первые действия партизан конечно же не фронтовые бои. Но то были первые искорки, разгоревшиеся вскоре в пламя народной войны с фашизмом.
Заметьте, это происходило в Западной Белоруссии, вошедшей в состав СССР только в сентябре 1939-го. Не было еще набатного призыва Сталина: “Братья и сестры!...Создавайте невыносимые условия для врага, преследуйте и уничтожайте его на каждом шагу”. Речь Сталина прозвучала 3 июля 1941-го. Не было еще и постановления ЦК ВКП(б) “Об организации борьбы в тылу германских войск”. Оно появилось 18 июля 1941-го и до оккупированных территорий дошло еще не скоро, к этому времени фронт откатился от границы более чем на 300 километров. Связи с Большой землей не было, и люди не знали, что происходит, а немцы трубили о своих победах. Тем не менее народная дубина уже поднималась, чтобы своей грозной и величественной силой крушить и крушить врага.
Всюду и нигде
Сурово зашумели белорусские, украинские, брянские, смоленские, ленинградские, подмосковные леса. К концу августа 1941-го, по официальным данным, в Белоруссии действовал 231 партизанский отряд численностью более 12 тысяч человек. На Украине — 833 отряда и групп (35 тысяч человек). В дни битвы под Москвой в Тульской, Калининской, Калужской и Московской областях сражалось более 10 тысяч партизан, и, как свидетельствуют их отчеты, за зиму 1941/42-го уничтожено 18 тысяч немцев.
Не обученные военному делу люди, естественно, не могли противостоять солдатам вермахта, они учились по ходу дела и быстро становились профессионалами: устраивали засады и нападали на вражеские колонны с живой силой и техникой, взрывали мосты и склады, мешали немцам заготавливать продовольствие, препятствовали организации промышленного производства, поставляли нашему командованию ценнейшие разведданные о немецких войсках. Прославились своими делами Константин Заслонов, Зоя Космодемьянская, Михаил Гурьянов, молодогвардейцы...
Показательны признания немецких генералов. 14 сентября 1941-го генерал Роквес констатировал: “В лице русских партизан мы встречаем очень деятельного, ловкого, подвижного и решительного противника, который отлично умеет использовать местность, проводит свои операции преимущественно по ночам и, действуя в собственной стране, в большинстве случаев пользуется поддержкой населения”. Командующий группой армий “Центр” фельдмаршал фон Бок во многом винил в своем поражении под Москвой не столько мифического “генерала Мороза”, сколько партизан. “Русские, разрушив почти все сооружения на главных магистралях и дорогах, сумели так умело увеличить наши транспортные трудности, что фронту не хватало самого необходимого для существования и ведения боев”. Генерал Герлитц писал: “В Ленинградской области партизанская деятельность временами была столь сильна, что командующий группой армий “Север” фельдмаршал фон Лееб вынужден был прекратить свои поездки на фронт”. Партизаны достали даже вдохновителя “блицкрига”, гитлеровского любимчика генерала Гудериана, который был вынужден заявить: “Партизанская война стала настоящим бичом, сильно влияя на моральный дух фронтовиков”.
А вот записи из дневника главного гитлеровского идеолога Геббельса.
“...6 марта 1942 г. В донесении СД сообщается о положении в оккупированной России. Оно еще более неустойчиво, чем все предполагали. Опасность со стороны партизан растет с каждой неделей. Партизаны безраздельно господствуют над обширными территориями оккупированной России.
29 марта 1942 г. Деятельность партизан в последние недели заметно усилилась. Они ведут хорошо организованную партизанскую войну. До них чрезвычайно трудно добраться...
29 апреля 1942 г. Партизаны в оккупированных районах по-прежнему представляют огромную для нас угрозу. Этой зимой они поставили нас перед большими трудностями, которые отнюдь не уменьшились с началом весны.
“В течение всей зимы 1941/42 года партизаны действовали непрерывно. В настоящее время партизанская война представляет реальную опасность, партизаны не только дезорганизуют движение на наших тыловых коммуникациях, но наносят также удары по тылам и флангам наших войск”.
Партизанские формирования возникали как по инициативе местных партийных органов, так и по личной инициативе местных жителей, воспитанных в патриотическом духе, активистов советской власти. Их организовывали командиры и красноармейцы, попавшие в окружение и оставшиеся в немецком тылу. Летом 1942-го доля воинов-окруженцев среди партизан Ленинградской, Калининской, Смоленской областей составила 30—40 процентов, на Украине — 50—60 процентов. Немало групп сформировали и направили в тыл врага органы государственной безопасности и ГРУ Генштаба, а также командования фронтов.
После разгрома фашистов под Москвой пламя партизанской войны разгоралось все ярче, хотя в 1941—1942 годах в силу ряда объективных и субъективных причин оно еще не стало таким массовым, как в 1943-м.
В рядах народных мстителей — русские, белорусы, украинцы, евреи, грузины, татары, из местных превалировали жители одного района, а то и деревни. Рядом с дедами и отцами сражались сыновья и дочери, племянники и соседи, 70-летние и подростки... Отряды располагали большими людскими резервами. Иногда в списках числилось 100—150 человек, а на деле было в два-три раза больше, ибо часть крестьян днем работала на своем подворье, а ночью вместе со всеми ходила на задания.
— Среди пинских партизан даже священнослужители были, — замечает Э. Нордман. — Настоятель Одрижинской Успенской церкви Ивановского района отец Василий Копычко своими проповедями укреплял веру прихожан в Победу, во время службы знакомил их со сводками Совинформбюро, собирал и затем передавал в отряд продовольствие. Протоиерей Александр Романушко ходил в разведку, участвовал в боях. Летом 1943-го его пригласили на отпевание убитого полицейского. Батюшка колебался, но решил поехать. На кладбище пришло много народу, в том числе и вооруженные полицейские. Облачившись в епитрахиль, батюшка заявил: “Дорогие братья и сестры! Я понимаю большое горе матери и отца убиенного, но не наших молитв и со “святыми за упокой” заслужил своей жизнью во гробе предлежащий. Он — изменник Родины и убийца невинных детей и стариков. Вместо “Вечной памяти” предадим же его “Анафеме”...
Люди стояли как громом пораженные. А отец Александр продолжал, обращаясь к полицейским: “К вам, заблудшим, моя последняя просьба: искупите перед Богом и людьми свою вину и обратите свое оружие против тех, кто уничтожает наш народ, кто в могилы закапывает живых людей”. И полицаи послушались его. Два сына Александра Романушко храбро сражались вначале в партизанском отряде, а затем и на фронте и вернулись домой орденоносцами. Кстати, и сам отец Александр награжден орденом и медалью “Партизан Великой Отечественной”.
Основной боевой единицей у партизан был отряд в 50—100, а то и 200—300 человек. Английские историки отметили эту особенность. “Советские партизаны доказали, что тысяча отрядов по 50 человек лучше, чем пятьдесят отрядов по тысяче человек”. Мобильность, неуловимость и внезапность — едва ли не самое сильное оружие народных мстителей. Преследовать их — будто гоняться за ветром, а окружить их — словно пытаться удержать воду в решете.
Когда движение приняло массовый характер, стали создаваться бригады из нескольких отрядов численностью до тысячи и более человек. Так, 60-тысячная армия народных мстителей Брянщины состояла из 27 бригад и 139 отрядов. На Смоленщине сражалось 120 бригад, объединяющих 62 тысячи человек. Бригады, в свою очередь, входили в соединения. Наиболее крупные формирования располагались на стыке России, Белоруссии и Украины. У партизан преобладало легкое оружие — винтовки, автоматы, ручные пулеметы, гранаты, мины. Но многие отряды располагали минометами и даже небольшими пушками. Оружие в основном добывалось в бою, но и Большая земля подбрасывала, особенно в 1942—1944 годах. Место расположения партизан во многом определялось географическими условиями. Они базировались в обширных лесах, горах. Жили в землянках, лесных шалашах, пещерах...
Партизаны практиковали рейды по тем местностям, где движение было слабо развито или по согласованию с командованием фронта перед проведением крупной операции. Первый рейд, опять-таки, совершил В. Корж по районам Минской, Пинской, Полесской областей. Важное значение для блокированного Ленинграда имели партизанские рейды в район Пскова, Новгорода, Порхова, Старой Руссы. Они помешали вермахту своевременно перебросить для подкрепления три дивизии. Во многом благодаря партизанам действовала и Дорога жизни через Ладожское озеро. Яркой страницей в историю Великой Отечественной вошли рейды шахтеров Донбасса под командованием И. Боровика в Житомирскую, Киевскую, Черниговскую и Гомельскую области, отряда Линькова из Витебской области на Полесье, соединений С. Ковпака, А. Сабурова и С. Руднева из Брянских лесов на правобережную Украину, а позже в Карпаты, до Венгрии. В 1944-м наши партизаны совершали рейды и за границу — в Польшу, Чехословакию...
Уникальное явление Второй мировой — партизанские края, куда оккупанты не совались. Зимой 1942-го партизаны Ленинградской области обороняли от немцев более 400 деревень и сел. На Смоленщине было 4 партизанских края. На Витебщине несколько лет действовали “Суражские ворота”. Партизаны С. Ковпака, А. Сабурова, В. Коржа, В. Козлова были полновластными хозяевами в сотнях деревень и сел Брянской, Черниговской, Полесской, Пинской, Брестской и Минской областей. В целом партизаны занимали территорию более 50 тысяч кв. км, что превышало территории таких государств, как Бельгия и Люксембург, вместе взятых. В партизанских краях действовали советские законы, работали органы советской власти, школы и больницы, мастерские по пошиву одежды и обуви...
С весны 1942-го партизанское движение приняло массовый характер. Жизнь потребовала координации действий отрядов. В мае 1942-го при Ставке Верховного Главнокомандующего был создан Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД) во главе с первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии П. Пономаренко. Почему ЦШПД создали лишь спустя год? А потому, что противодействовал Л. Берия. Он доказывал Сталину, что органы НКВД сами справятся с организацией партизанской борьбы в тылу врага. Но время показало, что координировать действия всех отрядов НКВД не смог. С этим справились партийные комитеты — были созданы подпольные обкомы, горкомы, райкомы партии. Была налажена тесная связь ЦШПД с республиканскими, областными штабами партизанского движения. Начальников штабов утвердили членами военных советов фронтов. Все это дало возможность организовать оперативное и тактическое взаимодействие партизанских сил и войск, снабжать партизан оружием и боеприпасами. По указанию Ставки были организованы спецшколы, которые готовили подрывников, радистов, разведчиков. Такие же школы появились и при штабах фронтов. За годы войны они подготовили и забросили в тыл 48 тысяч партизан-спецов, 30 тысяч подрывников.
Фашисты не знали покоя ни днем ни ночью, и, по многочисленным признаниям, нахождение на фронте для немецких солдат было намного безопаснее, чем в тылу. Капитан В. Фидлер признавался в письме к другу: “Борьба с партизанами не похожа на борьбу во фронтовых условиях. Они всюду — и нигде...”
К 1944 году в тылу врага сражалось 1,4 миллиона человек. Генерал-полковник вермахта Л. Рендулич в этой связи писал: “Централизованность руководства партизанскими отрядами была очевидна, ибо при подготовке и проведении какого-либо значительного наступления немецких или русских войск партизаны в этом районе немедленно активизировали свои действия с целью дезорганизации снабжения и срыва связи между частями немецкой армии, захвата и ликвидации складов с боеприпасами и нападения на места расквартирования войск. Эти действия стали тяжелым бременем для армии и представляли собой немалую опасность”.
В августе 1942-го Гитлер запретил употреблять в печати, по радио в военных сводках слово “партизан”, приказав впредь именовать их “бандитами”, а отряды — “бандитскими шайками”. Другой директивой от 27 апреля 1943-го повелел считать борьбу с “бандитами” (партизанами) равнозначной боевым действиям на фронте, при этом для уничтожения применять любые средства. За одного убитого немца фюрер требовал уничтожать 50—100 коммунистов, карать всякого, кто кинет хотя бы косой взгляд на немца. Гитлер и его окружение были уверены, что страх перед жестокими репрессиями отобьет у людей желание бороться с оккупантами. Но, как признал Р. Гелен, начальник отдела генштаба, а после войны глава разведслужбы ФРГ, “приказы о безжалостном уничтожении партизан, напротив, способствовали эскалации борьбы и ожесточению населения по отношению к немцам”.
Действительно, земля горела под ногами оккупантов. Каждые сутки шли под откос десятки эшелонов. За годы войны их пущено свыше 20 тысяч. Добавьте к этому саботаж в депо и на станциях, взрывы мостов, водокачек, рельсов. О “рельсовой войне” белорусских партизан в одном из номеров “РФ сегодня” рассказывал В. Плешевеня. Уже после первой операции по подрыву рельсов в августе 1943 года в ставку Гитлера пришло сообщение: “За последние ночи существенно изменилось положение на железных дорогах, серия взрывов парализовала все движение в тылу группы армий “Центр”. Главный поток снабжения сократился на 35,1 процента”. Как видим, мощь армий пала на треть.
На огромных территориях выводились из строя линии связи. Даже бронированный кабель от ставки Гитлера под Винницей до Берлина, проложенный в условиях строжайшей секретности (12 тысяч советских военнопленных, принимавших участие в его прокладке, были расстреляны, дабы не разгласили тайну), многократно подрывали, разрезали украинские и белорусские партизаны. Отряды Борисовско-Бегомельской зоны 779 раз нарушали линии, связывающие Берлин со штабом группы армий “Центр”. Всего же с июня 1941-го по июль 1944 года партизаны вывели из строя в тылу противника более 15 тысяч километров линий связи.
Неоценимую помощь Красной армии оказывали партизанские разведчики. Только за 6 месяцев 1944 года или передано командованию фронтов 5856 оперативных документов, захваченных у противника. Накануне операции “Багратион” народные мстители сообщили советскому командованию данные о расположении 33 немецких штабов, 30 аэродромов, 70 крупных складов, составе 900 вражеских гарнизонов, 238 частей, характере перевозимого груза в 1642 эшелонах противника.
Во Второй мировой, войне моторов, стратегическое значение имело топливо. Народные мстители взрывали нефтебазы, поджигали цистерны, склады горючего. Так, во время рейда в июле 1943-го отряды С. Ковпака и С. Руднева вывели из строя 48 нефтевышек, 3 нефтеперегонных завода и нефтепровод.
Огромный урон партизаны и подпольщики нанесли противнику в живой силе. За годы войны они уничтожили, ранили и пленили свыше 1,6 миллиона солдат и офицеров вермахта, немецких чиновников. В боях и в результате диверсий были убиты 67 генералов и крупных деятелей рейха, 5 генералов пленено. Гауляйтер Кубе, палач белорусского народа, взорван в собственной постели.
“Ущерб, нанесенный немецкой армии партизанской войной, нельзя определять только числом убитых и раненых, количеством уничтоженных орудий и складов, — пишут английские историки Ч. Диксон и О. Гейлотруни. — К этому еще следует прибавить потерю немецкой армией боеспособности и ударной мощи, значение которой трудно оценить в цифрах. Главное состоит в том, что ухудшилось моральное состояние солдат, которые воевали в стране, где каждый гражданин мог оказаться партизаном, а каждый необычный шум — сигналом начала партизанской атаки”.
Конечно же Гитлер не только бесновался, метал громы и молнии, но и принимал конкретные действия. “Командованию вражеских войск, — заметил Жуков, — пришлось у себя в тылу фактически создавать второй фронт для борьбы с партизанами, на что отвлекались крупные силы германского фронта, и в конечном счете это отразилось на исходе войны”. По данным германского генерального штаба сухопутных войск, на 1 октября 1943 года борьбой с партизанами, охраной объектов и так называемым умиротворением мирного населения на оккупированной территории были заняты 14 немецких, 9 венгерских, 3 румынские, 2 словацкие дивизии. Кроме того, было задействовано 55 охранных полков и 206 отдельных охранных батальонов, 34 полицейских и жандармских полков. В общей сложности на второй фронт, войну с народными мстителями, немцы бросили 50 дивизий, больше, чем было задействовано на Западном направлении (38 дивизий), где немцы ждали высадки союзников.
Правда и “правдолюбцы”
Да, это был настоящий второй фронт, который союзники обещали нам открыть в 1942—1943 годах, но открыли лишь тогда, когда вермахт был, по существу, сломлен и союзники поторопились к дележке пирога. Но, как правильно замечает английский журналист А. Верт, нельзя рассматривать партизанские отряды, воевавшие во вражеском тылу, как вторую Красную армию. “Это чрезмерно упрощенный человеческий аспект драмы партизанского движения. Ибо это действительно была драма. Партизаны не находились в положении регулярной армии, регулярно снабжаемой продовольствием, обеспечиваемой медицинским обслуживанием и имеющей противника только перед собой и больше нигде”.
Одна из основных особенностей, отмечает он, не характерная для регулярной Красной армии, заключалась в необходимости для партизан постоянно бороться не только с немцами, а и с предателями (по данным вермахта, в начале 1943 года около 400 тысяч человек из числа мирного населения служило у них: 183 тысячи охраняли дороги, 70 тысяч находились в войсках служб по поддержанию “нового порядка”, более 100 тысяч были задействованы в различных органах власти — бургомистры, старосты и т. д.). Бывали случаи, когда в одной семье один сын служил немцам, другой партизанил.
Партизаны могли выжить и стать несокрушимой силой лишь при поддержке населения, которое снабжало их продовольствием, из-за чего сами крестьяне и их семьи подвергались свирепым репрессиям со стороны немцев.
Один из 20 тысяч эшелонов,
пущенных партизанами под откос
Белоруссия пострадала больше других. Три года несла она на своих многострадальных плечах “новый порядок”. За эти годы фашистами разрушено в республике 209 городов и районных центров, на селе сожжено 1 миллион 200 тысяч домов и других строений. Но главная потеря — люди. Гитлеровцы уничтожили 2 миллиона 220 тысяч человек, 380 тысяч угнали в рабство. Погиб каждый четвертый. И это не считая 810 тысяч белорусов — бойцов и командиров, сражавшихся в Красной армии и отдавших свою жизнь на фронтах. Долгие годы соотношение трудоспособных мужчин и женщин в республике было 1:4. Страшная трагедия!
Иные “правдолюбцы” сегодня говорят, что это неоправданные жертвы, не надо, мол, было идти против силы, а партизаны воюют не по правилам и бывают в нецивилизованных странах. Другие “правдолюбцы”, подобно Гитлеру, называют партизан бандитами, которые не столько воевали с немцами, сколько прятались от них в лесах, спасая свою шкуру, и грабили, насиловали местное население. Пустят какой-либо порожняк под откос и шлют отчет, что уничтожили сотни немцев, десятки танков, пушек — пойди проверь! Один исследователь, мол, как-то подсчитал, и оказалось, что у Гитлера и армии такой не было, сколько немцев убито.
На эти досужие рассуждения типа “одна баба сказала”, то бишь бесфамильный исследователь, можно было бы и внимания не обращать: правда всегда выше клеветы, но в последнее время уже вполне конкретные, порой и именитые персоны настойчиво пытаются вдолбить в головы молодых людей свою “правду”. Белорусская писательница С. Алексиевич на страницах “Известий” называет партизанское движение в годы войны преступным. Недавно вышел фильм, в котором излагается этот же взгляд. Белорусское правительство не рекомендовало его к прокату, но в России нашлись те, кто тут же прокрутил его в Москве, Санкт-Петербурге и других городах.
“В Советском Союзе партизанское движение оценивалось до начала 90-х годов только с положительной стороны, — отмечает военный историк А. Попов. — Исследователи предпочитали обходить “скользкие вопросы”. Однако отсутствие данных о негативных явлениях, которые имели место в некоторых партизанских отрядах (есть ссылка на конкретные документы в архивах. — Авт.), привело к появлению противоположной точки зрения на партизанское движение в СССР — якобы оно было неправомерным и чуть ли не бандитским. Произошел переход, как это часто бывает в России, из одной крайности в другую”.
“Называть партизан бандитами, варварами, людей, которые защищали свою землю, свою Родину, своих детей, и не только своих, а всех миролюбивых людей от коричневой чумы, рискуя ежечасно своей жизнью, могут только отщепенцы, больные на голову”, — возмущается Э. Нордман. По его мнению, в официальных отчетах партизан иные цифры, возможно, и не совсем точные. Но это нисколько не умаляет сделанного. Совершив диверсию, скажем, пустив под откос эшелон, подсчитать, сколько было жертв, практически невозможно. Взорвав состав, партизаны тут же дернули в лес, а не пошли с бухгалтерской книгой учитывать убитых и раненых. Потери определяли на глазок, потом перепроверяли их через разведчиков, местных жителей. Так что расхождения могут быть.
Дальше. Зачастую операцию осуществляло несколько отрядов, и каждый посылал свой отчет, естественно, не обходилось и без прикрас. Что тут скажешь, слаб человек. Но последнее жестко пресекалось. Характерный пример — уничтожение в собственной постели палача белорусского народа, гауляйтера Кубе. Об акте возмездия в Москву пришли донесения из десятка партизанских отрядов. За такой рапорт поплатился начальник особого отдела одного из чекистских отрядов Витебской области С. Юрин. Его сочли очковтирателем и дали 6 лет лагерей. Потом разобрались, через 1,5 года освободили.
Дело в том, что задание Центра уничтожить Кубе получили все отряды, действовавшие под Минском. А это и формирования ЦШПД, ГРУ, НКВД. Акт возмездия совершила Елена Мазаник. Контактировали с ней несколько человек из разных партизанских формирований. Мария Осипова была связной трех отрядов, Надежда Троян — двух. Мины послали в Минск опять-таки несколько отрядов. Только спустя время установлено, что Кубе взорван миной, изготовленной умельцами из ГРУ, а передали ее Мазаник чекисты.
Что касается мародерства, пьянства — это тоже строго каралось. Так, в октябре 1942 года командующий Калининским фронтом М. Пуркаев и представитель ЦШПД С. Бельченко положили конец партизанскому отряду “Батя”, в котором были выявлены случаи пьянства и мародерства. “Но что греха таить, каждая война имеет и своих героев, и своих мародеров, — говорит Э. Нордман. — Корж с первых дней войны требовал уважительного отношения к крестьянину. “Не обижай мужика. Обидишь — он тебя и под землей найдет. Мы не бандиты. Мы воюем за народ. За грабеж буду расстреливать”. Как-то мы возвращались из Телеханского района на места старой дислокации в район Хоростова. Шли по местам, где немцы провели карательную операцию, сожгли все деревни. “Выжженная пустыня”. Кормить людей нечем. Питались кониной. Но затем и лошадей не осталось.
Бойцы измотаны походом и голодом. Пришли на хутор близ деревни Гаврильчицы. На хуторе пасека, ульи — колоды на дубах. Один из партизан забрался на дерево, забрал мед и улей разорил. Крестьянин пришел к Коржу: “Что же это делается? Немцы пришли — спалили деревню, ограбили. Теперь вы, свои, пришли — тоже ограбили. Мало того что мед забрали, последних два улья разорили”. “Можешь опознать того, кто это сделал?” — спрашивает Корж. “Попробую”. Корж выстроил отряд. “Во, гэны зрабиу (вот этот сделал)”. “Три шага вперед, — скомандовал Корж. — Ты мой приказ знаешь, ничего самовольно не брать у жителей?” “Виноват, товарищ командир”. — “Ты ведь погубил не пчел, а доверие к партизанам, к защитникам народа. Именем советской власти приказываю расстрелять за мародерство”. Молодой был старший лейтенант, недавно пришедший в отряд. Но таков был суровый закон войны.
Надо иметь в виду и то обстоятельство, что по приказу Гитлера немцы создавали на оккупированной территории лжепартизанские отряды. Мотивация простая: лишить партизан ореола героизма, низвести до уровня банды, поссорить с местными жителями. Под видом партизан действовали на Полесье в 1943—1944 годах и бендеровцы. Однажды и наши партизаны столкнулись с “лжепартизанами”, — продолжает Нордман. — Группа возвращалась с задания на базу. Навстречу из леса вдруг выходит вооруженная группа. В красноармейских шинелях, на шапках — красные ленты. Горланят “Катюшу”. Расслабились наши ребята и поплатились своими жизнями. Погибли секретарь подпольного обкома комсомола Ш. Беркович и депутат Верховного Совета БССР В. Немытов. Оказывается, “лжепартизаны” возвращались в Пинск после грабежа крестьян”.
Что касается неоправданных потерь и рассуждений, что, мол, не надо было идти против сильной немецкой армии, то это могут говорить только те, кто не знает или делает вид, будто не знает о планах Гитлера “Барбаросса” и “Ост” (см. “РФ сегодня”, № 23, 2004 г.), который ставил целью уничтожение народов Советского Союза на оккупированной территории и расширение за этот счет ж
|
